Предпринято комплексное обследование 72 больных (52 мужчин и 20 женщин) в возрасте от 18 до 62 лет в остром периоде черепно-мозговой травмы легкой и средней степени тяжести. Исследование эмоционального статуса больных показало повышение уровня реактивной тревожности, снижение качества жизни по всем показателям опросника SF-36.
Корреляционный анализ выявил зависимость качества жизни от психоэмоционального статуса. Высокий уровень оценки качества жизни в остром периоде снижает риск развития психовегетативного синдрома.
Черепно-мозговая травма (ЧМТ) является одной из важнейших проблем здравоохранения. Это обусловлено масштабностью ее распространения, преимущественной антропогенностью и техногенностью, существенным отрицательным влиянием на демографическую ситуацию в связи с высокой летальностью и инвалидизацией, особенно среди лиц трудоспособного возраста, что является существенным экономическим бременем для семьи и государства. В России ЧМТ получают около 600 000 человек, 50 000 из них погибает, а еще 50 000 становятся официальными инвалидами [3]. Пермский край относится к субъектам с высоким уровнем травматизма среди населения. В период с 2007 по 2009 гг. этот показатель превышал среднероссийский в 1,5-1,6 раза [1].
Особое место в структуре травматизма занимает легкая ЧМТ. Несмотря на то что данный вид травмы является преимущественно обратимой клинической формой, разброс данных о ее последствиях чрезвычайно широк. Лечение одного больного с легкой ЧМТ в США обходится в 2 700 долл. [3]. При ЧМТ легкой и средней степени тяжести в отдаленном периоде у большинства пострадавших при регрессе структурных изменений сохраняются стойкие функциональные изменения в виде психоневрологических расстройств, приводящих к длительному нарушению социальной и особенно профессиональной адаптации пострадавших, что в конечном итоге может привести к значительному снижению качества жизни. [5]. Качество жизни (КЖ), как интегральный показатель физического, психологического, эмоционального и социального функционирования больного, основанный на его субъективной оценке, является важным инструментом, утверждающим антропоцентрический подход в медицинской практике [4]. Низкая оценка КЖ в острый период закрытой ЧМТ может прогностически неблагоприятно сказаться на формировании стойких неврологических и психовегетативных нарушений. Анализ КЖ больных в посттравматическом периоде убедительно свидетельствует о том, что «легкой» ЧМТ не бывает и что качество последующей жизни пострадавших, в т.ч. после сотрясения головного мозга, зависит от преемственности лечебных мероприятий в посттравматическом периоде. КЖ пострадавшего с ЧМТ определяется остаточными, индивидуальными нарушениями физических, психоневрологических и социальных функций, его оценивают в разных странах не ранее чем через 6 месяцев после травмы (от 6 месяцев до 2 лет), обычно через год [2, 6]. Однако специалист, оказывающий помощь пострадавшему в остром периоде ЧМТ, должен знать, «что если он что-либо упустит в лечении больного на этом этапе, то это будет упущено навсегда» [5]. Поэтому оценка состояния физического и психического здоровья (КЖ) пострадавших в остром периоде ЧМТ, по нашему мнению, может служить критерием развития неблагоприятных исходов.
Целью работы является оценка КЖ больных в остром периоде ЧМТ легкой и средней степени тяжести до и после стационарного лечения.
Материалы и методы исследования
Нами обследовано 72 больных с закрытой ЧМТ в остром периоде (52 мужчины и 20 женщин) в возрасте от 18 до 62 лет (средний возраст исследуемых составил 31,5 ± 13,3 лет) до и после лечения. Все больные были разделены на 3 группы в зависимости от степени тяжести полученной ЗЧМТ. В первую группу вошли больные с сотрясением головного мозга (СГМ) в количестве 27 человек, во вторую – с ушибом головного мозга легкой степени тяжести (УГМЛ) и в третью – с ушибом головного мозга средней степени тяжести (УГМС), соответственно, 17 и 28 человек. Группу контроля составили 15 здоровых лиц, не имевших ЧМТ в анамнезе. Указанные группы были сопоставимы по полу и возрасту.
Всем больным при поступлении проводили общеклиническое и неврологическое обследование, рентгенографию черепа, компьютерную томографию (КТ) головного мозга. Для оценки неврологического дефицита были использованы шкалы NIHSS, Barthell. Всем обследуемым применялось комплексное психометрическое тестирование с использованием шкалы депрессии Монтгомери-Асберг, госпитальной шкалы тревоги и депрессии, теста Спилбергера - Ханина. Констатация синдрома вегетативной дистонии проводилась по вопроснику и схеме, разработанным в республиканском центре вегетативной патологии. КЖ оценивалось по опроснику MOS SF-36 с использованием русской валидизированной версии, модифицированному нами для острых состояний.
В группу контроля вошли 15 практически здоровых лиц, не имеющих ЧМТ, соответствующих по полу и возрасту обследованным. Статистическая обработка результатов проводилась с помощью пакета прикладных программ STATISTICA 6.0 с использованием описательной статистики (определение выборочного среднего (М) и ошибки среднего (σ), непараметрических методов (сопоставление независимых групп с использованием критерия Манна - Уитни). Анализ зависимостей осуществлялся с помощью рангового коэффициента корреляции Спирмена r (с учетом величины «p») для распределений, отличающихся от нормального. При p < 0,05 различия считались достоверными.
Результаты и их обсуждение
В остром периоде ЗЧМТ больные предъявляли жалобы, типичные для острого периода: головная боль (78%), потеря памяти (24%), головокружение (56%), утомляемость (68%), раздражительность (32%), тревожность (28%), нарушения сна (36%). К объективным симптомам относились горизонтальный, мелкоразмашистый, быстро истощающийся нистагм (86,2%), повышение или снижение сухожильных и периостальных рефлексов (35,2%); у больных УГМС констатировались анизорефлексия, менингеальные симптомы, глазодвигательные расстройства. У 77,5% обследуемых имелись нарушения координации движений в виде неустойчивости в позе Ромберга, дисметрии при выполнении координаторных проб. Из объективных признаков, кроме того, отмечались лабильность пульса и артериального давления, изменение частоты дыхания, бледность кожных покровов, дистальный гипергидроз.
Средний балл по шкалам NIHSS и Barthell составили 2,55 ± 1,88 и 95,9 ± 10,6. Исследование эмоционально-личностной сферы у больных в остром периоде ЗЧМТ выявило легкий уровень депрессии по объективной шкале Монтгомери-Асберг (9,6 ± 7,1 баллов, p = 0,001 по отношению к группе контроля – 3,1 ± 1,9). Средние значения показателей госпитальной шкалы тревоги (5,3 ± 3,5 баллов) и депрессии (4,3 ± 3,3 балла) не выявили статистической значимости различий по отношению к контролю, а также между группами ЧМТ. По опроснику Спилбергера – Ханина в большинстве случаев регистрировалась умеренная реактивная и легкая личностная тревожность больных. Среднее значение реактивной тревожности составило 45,0 ± 10,2 балла (в контрольной группе - 32,5 ± 3,2 p=0,01), а личностной тревожности - 38,7 ± 8,7 балла (в контрольной группе - 32,7 ± 3,8 балла, p > 0,05). Степень вегетативной дисфункции у больных ЗЧМТ, независимо от степени тяжести, не отличалась от показателей контрольной группы и составила в среднем 18,5 ± 13,8 балла по «Вопроснику» и 20,1 ± 13,8 балла по «Схеме». При оценке КЖ отметилось снижение по всем шкалам опросника SF-36. По шкале физического функционирования КЖ составило в среднем 70,0 ± 29,8%, ролевого функционирования, обусловленного физическим состоянием, – 54,3 ± 18,4%. Влияние боли снизило повседневную активность до 50,4 ± 18,4%; общее здоровье было оценено на 59,2 ± 14,1%. Процент качества жизни по шкалам социального функционирования и ролевого функционирования, обусловленного эмоциональным состоянием, составил, соответственно, 61,6 ± 22,3 и 57,7 ± 19,7%.
Психологическое здоровье в острый период ЧМТ оценено больными в среднем на 62,9 ± 15,9%. При детальном анализе шкал в зависимости от вида ЧМТ получены следующие результаты. Статистическая значимость различий была выявлена при оценке влияния боли на КЖ: в группе больных СГМ КЖ по шкале боли составило 38,0 ± 25,6%, у больных УГМЛ – 50,0 ± 26,8%, а у больных УГМС – 63,2 ± 17,0% (р = 0,01 по отношению к СГМ). При оценке КЖ по шкале социального функционирования в трех группах также была выявлена статистическая значимость различий: у больных СГМ показатель составил 41,4 ± 14,4%, в группе УГМЛ – 74,1 ± 17,3% (р = 0,00002 по отношению к СГМ), а в группе УГМС – 66,0 ± 17,7% (р = 0,0001 по отношению к СГМ). Аналогичным образом больные различных групп оценили свое КЖ по шкале психического здоровья: у больных СГМ оценка составила 58,4 ± 13,4%, у УГМЛ – 59,8 ± 17,4%, а у больных с УГМС – 69,9 ± 12,1%. Таким образом, можно сделать вывод, что больные с СГМ оценивали свое КЖ по шкалам боли, социального функционирования и психического здоровья ниже, чем пациенты с более тяжелыми видами ЧМТ. В результате корреляционного анализа выяснилось, что эмоциональный статус является определяющим для оценки состояния здоровья больных в острый период ЧМТ. Выявлены парадоксальные результаты оценки КЖ по некоторым шкалам и степени выраженности неврологического дефицита (NIHSS). Определена прямая корреляционная зависимость балльной оценки неврологического статуса со шкалами боли (r = 0,37, р = 0,01), жизненной активности (r = 0,35, р = 0,01), социального функционирования (r = 0,47, р = 0,001) и психического здоровья (r = 0,34, р = 0,02).
Психоэмоциональные показатели (выраженность тревоги, депрессии) имели отрицательную корреляционную зависимость со шкалами, отражающими психологический и физический компонент здоровья, а именно, физическое функционирование, ролевое функционирование, жизненная активность и ролевое функционирование, обусловленное эмоциональным состоянием. В результате анализа выяснилось, что тревожность является определяющей для эмоционального компонента здоровья больных закрытой ЧМТ.
После проведенного лечения в стационаре (на 21-23 сутки после травмы) определялся регресс выраженности неврологических симптомов (1,14 ± 1,06 балла по шкале NIHSS). Выявлена оптимизация психовегетативного статуса больных в виде снижения уровня реактивной тревожности до 40,6 ± 11,2 балла (p = 0,001), выраженности объективных вегетативных проявлений по схеме до 14,7 ± 1,4 балла (р = 0,009). Статистически значимо после курса терапии улучшились такие показатели качества жизни, как физическое (р = 0,049173) и социальное (р = 0,046400) функционирование, уменьшилась интенсивность боли (р = 0,049914). После лечения увеличилась самооценка КЖ по всем шкалам опросника SF-36 со статистически достоверной разницей по шкалам боли до 77,04 ± 21,8% (р = 0,03) и общего здоровья – 68,4 ± 15,2% (р = 0,002). При проведении анализа зависимостей показателей КЖ при поступлении, с оценкой КЖ после лечения, получены следующие результаты. Оказалось, что практически каждая шкала опросника SF-36, оцененная больным на 1-2 сутки с момента травмы, имела прямую корреляционную зависимость с величиной показателя после лечения. Полученные данные позволяют констатировать тот факт, что чем выше больные ЧМТ оценивают свое КЖ (физические и психологические составляющие) в первые сутки после травмы, тем более высокая оценка состояния своего здоровья отмечается в дальнейшем, снижается риск развития психовегетативного синдрома и формируется благоприятный прогноз. Самооценка КЖ в острый период ЧМТ легкой и средней степени тяжести может служить критерием развития негативных прогнозов заболевания.
Заключение
Качество жизни больных с черепно-мозговой травмой легкой и средней степени тяжести зависит от выраженности психоэмоциональных нарушений: чем выше уровень тревоги и депрессии, тем ниже показатели КЖ по шкалам, отражающим физический и психический компоненты здоровья. Степень выраженности неврологического дефицита не оказывает отрицательного влияния на оценку качества жизни. Самооценка качества жизни по шкалам боли, жизненной активности, социального функционирования выше у пациентов, имевших более тяжелую травму. Самооценка качества жизни в острый период ЧМТ легкой и средней степени тяжести может служить прогностическим критерием развития негативных прогнозов заболевания.
Литература
1. Андреева Т.М. Травматизм в Российской Федерации на основе данных статистики. Электронный научный журнал «Социальные аспекты здоровья населения», №4, 2009 (16).
2. Белова А.Н. Шкалы, тесты и опросники в неврологии и нейрохирургии: Руководство для врачей и научных работников. – М.: Изд-во «Самарский дом печати», 2004. – 432 с.
3. Лихтерман Л.Б. Неврология черепно-мозговой травмы.- М., 2009. - 385 с.
4. Новик А.А., Ионова Т.И. Руководство по исследованию качества жизни в медицине. - М.: Издательский дом «Нева»; Олма-Пресс Звездный мир, 2002. – 320 с.
5. Падченко Е.Г., Гук А.П. Оценка КЖ больных после черепно-мозговой травмы: современные подходы. Український нейрохiрургiчний журнал, 2007. - №4. - С. 40-42.
6. Jennett B. Outcome after severe head injury // Head Injury/ Eds. P. Reilly, R. Bullock. – Hodder Arnold, 2005. – P. 441-485.